Неточные совпадения
— Я — не старуха, и Павля — тоже
молодая еще, — спокойно возразила Лида. — Мы с Павлей очень любим его, а
мама сердится, потому что он несправедливо наказал ее, и она говорит, что бог играет в люди, как Борис в свои солдатики.
— Тише, Сашка! Я говорю, какая наша
мама красавица! Такая
молодая, и глаза у нее… ах, да родной же мой Сашечка, посмотри сам глазками, я спать хочу. У-ух, глазыньки мои… геометрические.
Эта же богиня усаживала меня верхом на колени к
молодой красавице соседке нашей Александре Николаевне Зыбиной, когда последняя приезжала в гости к
мама и садилась в своем светлосером шелковом платье на кресло в гостиной около дивана.
Кроме лакеев, истопников и сенных девушек и самоварниц, за Марфою Андревной в петербургскую квартиру
молодого Плодомасова вбирались два крошечных человечка: оба в кашемировых бухарских бешметах, — не разобрать, не то мужчины это, не то женщины. Это были карлики Николай Афанасьич и Марья Афанасьевна, приобретенные Марфой Андревной для забавы новорожденного внука, которого сзади всего несла большая толстая
мама.
Иди за мной и смотри, что я с ней за эти слова твои сделаю! — рявкнул боярин приставу и потащил его, еле дышащего, вслед за собою в верхний этаж, где в той же опочивальне
молодая боярышня, кругленькая и белая как свежая репочка, седела посреди широкой постели и плакала, трогая горем своим и старых
мам и нянь и стоящих вокруг нее
молодых сенных девушек.
— А я вот сижу и смотрю отсюда на
маму, — сказала Надя. — Она кажется отсюда такой
молодой! У моей
мамы, конечно, есть слабости, — добавила она, помолчав, — но все же она необыкновенная женщина.
Татьяна Алексеевна (Хирину). Но нужно сначала… На прошлой неделе вдруг я получаю от
мамы письмо. Пишет, что сестре Кате сделал предложение некий Грендилевский. Прекрасный, скромный
молодой человек, но без всяких средств и никакого определенного положения. И на беду, представьте себе, Катя увлеклась им. Что тут делать?
Мама пишет, чтобы я не медля приехала и повлияла на Катю…
— Это,
мама, все мой вестовой, а не я! — улыбнулся
молодой человек.
Наступил час отъезда. Ни я, ни
мама с Васей ничего не ели за ранним завтраком. У крыльца стояла линейка; запряженный в нее Гнедко умильно моргал своими добрыми глазами, когда я в последний раз подала ему кусок сахару. Около линейки собралась наша немногочисленная дворня: стряпка Катря с дочуркой Гапкой, Ивась —
молодой садовник, младший брат кучера Андрея, собака Милка — моя любимица, верный товарищ наших игр — и, наконец, моя милая старушка няня, с громкими рыданиями провожающая свое «дорогое дитятко».
Мама моя была простая джигитка из аула Бестуди… В ауле этом поднялось восстание, и мой отец, тогда еще совсем
молодой офицер, был послан с казачьей сотней усмирять его.
Матрос с тесаком бросался на толстого буржуя без лица и, присев на корточки, тукал его по голове, и он рассыпался лучинками. Надежда Александровна, сияя лучеметными прожекторами глаз, быстро и однообразно твердила: «Расстрелять! Расстрелять!» Лежал, раскинув руки, задушенный генерал, и это был вовсе не генерал, а
мама, со спокойным, странным без очков лицом. И
молодая женщина с накрашенными губами тянула в нос: «Мой муж пропал без вести, — уж два месяца от него нет писем».
— Эти самые мужики пожгли у нас зимою все стога в Антоновской даче. А
мама перед ними пляшет, увивается… У-у, интеллигенты мяклые!.. Вот мне рассказывали: в Екатеринославской губернии
молодые помещики образовали летучие дружины. Сгорело что у помещика, — сейчас же загорается и эта деревня.
—
Мама! — прошептала
молодая женщина, овладев собою.
— Потом, о, потом… — продолжала
молодая девушка, краснея, — я видела себя… Это так странно,
мама, не правда ли? Во сне иногда видишь себя, как будто помимо нас самих существует второе «я», которое смотрит на то, что мы делаем, слышит то, что мы слушаем, и говорит: Я видела себя… Я шла по зале, одетая в белое, с венком померанцевых цветов на голове и таким же букетом на груди, покрытая фатой…
— Она едет к родителям, в свою семью, а я, Бог знает, еще увижу ли свою
маму… — сквозь слезы проговорила
молодая девушка.
— Милая, добрая
мама, она простила меня, — твердила
молодая Усова, — как она меня любит, как была она права, говоря, что желает мне добра.
— Да, да, воруют! Я в этом могу вам дать мое слово, мадемуазель! — жестким голосом подтвердила
молодая Сокольская, — я несколько раз замечала, что они y меня духи и конфеты таскают и фрукты из буфета. Такие скверные девчонки! За уши их драть надо, Вадим прав, a не баловать их, как балует
мама.
— Мне довольно будет опереться на твою руку,
мама! — прошептала
молодая девушка. — Я чувствую себя гораздо лучше.
—
Мама,
мама… — задыхаясь от волнения, говорил
молодой офицер, и слезы крупными каплями падали из его глаз.
Вдруг один раз папа приходит ко мне и объявляет, что
мама решила выдать меня за князя Геракова, вы помните такой тощий и длинный
молодой человек, с совершенно лошадиной физиономией…
—
Мама, мне его надо. За что я так пропадаю,
мама?… — Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на
молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.